Ермолаев Иван Алексеевич

1899 г.р. Из крестьян Рязанской губернии, Касимовского уезда, Подгородной волости, дер. Перхурово. Был шестым ребенком в семье деревенского кузнеца. Работал у касимовского купца Щукина, работал молотобойцем в кузнице. Окончил церковно-приходскую школу. В начале 1913 года ученик парикмахера при станции Московско-Казанской железной дороги.. В 1916 году экстерном окончил Владимирское реальное училище.  Участвовал в революционном движении, был близок к эсерам, стал председателем профсоюза парикмахеров, прачек, часовщиков.  В 1918 году студент историко-филологического отделения Нижегородского государственного университета. Был призван на службу в Волжскую военную флотилию, как краснофлотец воевал на Волге, стал ответственным секретарём официальной газеты флотилии. Затем служил в Кронштадте. Перед Кронштадтским восстанием 1921 года ученик Учебно-минного отряда Балтфлота в г. Кронштадт. "Во время мятежа был  членом Ревтройки в Учебно-минном отряде. По ликвидации мятежа 17 марта 1921 года бежал в Финляндию, где находился вначале в лагере "Туркенсаари", а затем был отправлен на вольные работы в глубь Финляндии, где проработав некоторое время, заявил финским властям о своем желании добровольно вернуться в РСФСР. На основании чего был арестован и под конвоем направлен до границы РСФСР,  которую перешел 19 октября 1922 года. После перехода границы был арестован чекистами. Справка: гр-н Ермолаев Иван Алексеевич содержится под стражей в ДПЗ три месяца".  [ЦА ФСБ, ф. 114728, прил., д. 2/4219, т. 10, л. 3-10 и об. Заверенная копия].

  Более года был в заключении в тюрьме на Шпалерной. Был приговорен и в октябре 1923 года этапирован в Соловецкий концлагерь (СЛОН) на 3 года. Был старостой группы осужденных моряков-кронштадцев. По информации Международного комитета в защиту политических заключенных, среди 19 заключенных-кронштадцев на Соловках были "2 левых эсера, 4 анархиста и 1 социал-демократ, остальные беспартийные, но признают Ноябрьскую (Советскую) революцию". Группу кронштадцев этапировали в Кемский пересыльный пункт. Старостой группы заключенных кронштадцев стал Ермолаев Иван Алексеевич. Там от других заключенных, анархистов Григория Минаева и Ивана Мамая кронштадцы узнали о двух режимах на Соловках: политического и уголовного. Кронштадцы потребовали от администрации лагеря признать их статус политзаключенных. После отказа они забаррикадировались в бараке, объявив "пассивное сопротивление". К ним применили силу, поодиночке вытащили, насильно погрузили на пароход и вывезли во второй "политический скит" (политскит) на остров Большая Муксалма. В январе 1924 года от имени этой группы кронштадцев была направлена Декларация в ЦК Компартии и заявление в ГПУ: "<...> Мы, кронштадцы, исстрадавшиеся, измученные, истерзанные на чужбине и перенесшие все невзгоды, вернулись на свою родину, раскаявшись в своих невольных поступках, и даем искреннюю клятву и присягу на верную, беспорочную и преданную службу первой Истинно-Пролетарской Республике Рабочих и Крестьян СССР <...>". Эта Декларация вызвала негодование во фракциях политзаключенных скита. Правые эсеры требовали "убрать из лагеря политзаключенных кронштадцев". Их перевели в Кремлевское отделение, на Большой Соловецкий остров. В Кремлевском лагерном отделении кронштадцы сначала были изолированы от заключенных-бытовиков и поначалу не привлекались к принудительным работам. Они продолжали поддерживать связи с социалистами. В частности, из уголовного дела Романа Никольского (до ареста журналиста и театрального критика, а в лагере редактора газеты "Новые Соловки") известно, что в санчасти "устраивали свидания политзаключенных, Белкина, Иваницкого, с кронштадцами". В марте 1924 года администрация лагеря объявила о переводе группы кронштадцев на "положение уголовников". Это означало обязанность выходить на общие принудительные работы. В ответ на отказ кронштадцев троих лидеров группы - Ивана Ермолаева, Владимира Юдина и Леонида Белова - перевели в штрафной изолятор на Секирной горе. В знак протеста вся группа кронштадцев объявила голодовку. В штрафном изоляторе на Секирной горе кронштадцы держали голодовку 14 дней, их избивали, их требования игнорировали. Владимир Юдин дважды пытался покончить с собой. На 14-й день, когда состояние протестующих стало критическим, начальник лагеря Эйхманс пообещал старосте кронштадцев Ивану Ермолаеву, что скоро на острова прибудет комиссия ВЦИК и будет рассматривать возможности амнистии. Голодовка была прекращена. Но амнистию распространили лишь на "социально близких" уголовных. От политических требовали публичного покаяния, отказа от своих идей и товарищей в советской прессе. Статус политзаключенных де-факто соловецкие кронштадцы утратили - до прибытия "разгрузочной" комиссии и после, в ожидании этапа на материк, матросы были освобождены из-под стражи и могли передвигаться по острову, но продолжали работать, как основная масса заключенных соловчан. 15 мая 1924 года эсер Борис Иванов делает в дневнике запись: "<...> Кр<онштад>-цы работают <...> Часть из них работает на пароходе <...>". Из воспоминаний Ивана Ермолаева: "<...> Я все лето заведывал лагерной библиотекой, Захаров - прачечной, большинство братвы уехало на рыболовецкие тони <...>". На Соловки прибыла "разгрузочная комиссия" ВЦИК из прокуратуры и ОГПУ и "освободила до срока 350 человек, ведших себя безупречно и работавших все время нахождения в лагере <...> из них 16 матросов - участников Кронштадского мятежа" (журнал "СЛОН", 1924 год). 19 октября 1924 года кронштадцам выдали документы об освобождении и вывезли на материк. Их свобода была неполной: им запрещалось жить в Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове, Одессе и Свердловске, - так называемый "минус шесть". Иван Ермолаев выехал на родину, в Рязанскую губернию. Затем в перебрался в Нижний Новгород, (где ранее учился в университете - до военной службы). Участвовал в движении самодеятельного искусства "Синяя блуза". В 1930 году окончил строительный техникум. Сторонился публичной деятельности. В перестройку подготовил мемуары о событиях в Кронштадте 1921 года. Исследователи отмечают, что в его воспоминаниях, написанных в марте 1989 года и опубликованных в журнале "Дружба народов", 1990, № 3, стр. 182—189, немало ошибок, искажений как в изложении событий, фактов, особенно как про период восстания, так и фамилий и имен участников событий. В частности, он ничего не написал о пребывании в Финляндии после поражения восстания. После освобождения жил в Нижнем Новгороде, получил образование инженера-строителя, работал по полученной специальности, строил предприятия пищевой промышленности. Много лет добивался реабилитации осужденных участников Кронштадтского восстания. В телеинтервью в 1993 году Ермолаев отмечал: "<...> Перед переездом с Волги на Балтику матросам дали отпуска. Я поехал в родную деревню в Рязанскую губернию. Вы не представляете, что я увидел - голод, разруха. Продотряды просто бесчинствовали, обирали до нитки и, не скупясь, раздавали квитанции на отобранную у крестьян продукцию. Все отцовское хозяйство было разрушено. В семье шесть человек, а есть им нечего. Все, что вырастят на своих четырех десятинах, все у них отбирают. Я возмутился. Разве я за это воевал? Разве это Советская власть обещала народу? Пошел в комбед, а там пьянь и рвань: шесть бородачей сидят у ведра с самогоном. О чем я мог с ними говорить? Вот в таком настроении я приехал в Кронштадт <...> Это был не мятеж, это был протест обиженного народа. Мы пытались защитить отцов своих, которые были истерзаны продразверсткой в деревнях России <...>". Ермолаев считал, что главная мечта его жизни сбылась - репрессированный Кронштадт был реабилитирован. Иван Алексеевич Ермолаев умер в Нижнем Новгороде летом 1994 года в возрасте 95 лет.